Еврисфей вообще крышей двинулся, подумал Геракл, подходя к пещере, где мирно посапывал лев. Как можно уничтожать льва. Их в Греции осталось всего-ничего. Была бы у нас Красная книга, в нее бы его стоило записать. Лев, почуяв человека, проснулся и сладко зевнул. Геракл встал у входа в пещерку и тихо позвал зверя.
– Лёва, ты спишь?
– Уже, нет. Поспишь тут, когда всякие герои вокруг жилья ходят.
– А, ну, извини. У меня такое дело – царь просит тебя убить.
– Еврисфей, что ли? Вот умора. Это он так подставу тебе строит. Меня же нельзя убить.
– Ну, не знаю, можно было бы попробовать.
– Ну-ну, другие вон уже попробовали. – Немейский лев, кивнул в сторону красноречивой кучи обглоданных костей. – Ладно, начинай, – лениво разрешил он.
Геракл пустил стрелу в горло льву, который демонстративно его подставил для выстрела. Стрела, пущенная из рук могучего героя, со звоном разлетелась на щепки, а наконечник, срикошетировав, чуть не поранил стрелка.
– Ну? – лев довольно улыбался, радуясь обескураженному виду Геракла.
– Да, как-то не очень. – смутился тот.
– Убить меня никто не мог, не может сейчас и не убьет никогда, сын человека.
– Вообще-то у меня папашей Зевс в метриках записан, скромно уточнил Геракл.
– А, ты и веришь мамочке. Если она родила не от папаши, то это вовсе не значит, что она родила от бога.
– Э, ты, гнида патлатая, ты мою маму не тронь, твоя-то вообще Ехидна. – разозлился Геракл.
– Моя мать, между прочим, из полубогов, а твоя непонятна как в царицы попала.
– Ты, что Лев, рехнулся, – заорал в ярости Геракл, моя мать дочь царя Микен, а твоя людей живьем поедает, а братики и сестрички у тебя вообще отморозки – один только Цербер с Химерой, чего стоят.
– Ты сестренку не трошь, козел двуногий, а те за нее башку быстро отвернул против резьбы.
После этого поссорившиеся мужики уже сошлись в рукопашной, и Геракл, известный, не только своей силой, но и весьма буйным нравом, сам не заметил, как немейского льва голыми руками и задушил.
