На следующий день, после службы, Генка, как и договаривались, сел в муниципальный ПАЗик-маршрутку и поехал в Чапаевку. До Чапаевки ехать не долго, но пешком тоже, особо не прогуляешься. Поселок находился не на окраине города, а несколько на отшибе, и хотя являлся городской территорией, многие его называли хуторком. Однако, в «хуторке» в районе конечной автобуса, был микрорайон из старых хрушоб. Генка всегда восторженно относился к русскому языку, но этому словообразованию дивился особо. Это ж надо было так в одном коротком слове, и помянуть недобрым словом правителя, и дать точнейшее и уничижительнейшее определение типу жилья. Пройдя мимо огородов «этажников» Генка углубился в частные застройки. Здесь отличить поселок от какой-нибудь деревни уже было нельзя никак. Однако была в Чапаевке одна особенность, которая отличала ее от прочих деревень. В пору семидесятых, когда в поселке еще вовсю работал консервный завод, директор его, чувствуя за собой градообразующую силу, поставил всем улицам поселка одинаковые заборы, выходившие на улицу. И после такого эксперимента, поселок потерял похожесть на другие малые населенные пункты России, и стал чуть более прилизанным, что ли. Впрочем, времена и люди, уже немало поработали над этими заборами, и так тоскливо как поселок выглядел тогда в 76, улицы уже не выглядели. У кого-то появились железные ворота вместо деревянных, унифицированных, кто-то перекрасил забор в свой уникальный цвет, однако большинство заборов и ворот все же были выкрашены в практически стандартный на Руси зеленый цвет, правда, всех оттенков, на какие только способна лакокрасочная промышленность.
Катерины не было дома, но, то и понятно, культпросвет он работает, когда другие отдыхают, семьи у нее пока не было, а потому ворота были заперты. Но это проблема не для Чапаевки, где заборы и ворота исключительно только для чужих. Генка пошел к воротам тети Глаши. Ее Генка, якшавшийся с чапаевскими, знал по ее шикарным яблокам, что они в молодые годы воровали с ее сада. Сами ворота были совершено в запушенном состоянии. Было ощущение, что после первой же покраски их более и не красили. Остатки былого зеленного великолепия оторвались теперь от старого дерева и тоскливо свисали с ворот и забора. Генка, не стуча, вошел в дом, во-первых, не было никакого смысла, никто бы не вышел, а во-вторых, двери на воротах никогда в жизни не знали замка, а двор собаки.
Заходить в дом Генка не стал, тетка ему явно не была способна чем-то помочь, он прошел в глубину двора к огороду Катерины. Граница участков, была предельно символична, дворы отделялись, друг от друга лишь древними столбиками рухнувшего в незапамятные времена заборчика Он подошел к бывшему колодцу, месторасположение которого четко обозначала вытоптанная трава. При этом вытоптанная была строго вокруг места бывшего колодца. Силуэт колодца тоскливо выделялся среди поднимающейся уже травы, четко демонстрируя осторожность людей, столкнувшихся с неведомым. Геннадий осмотрел этот кусок земли, строго в центре была выкопана яма, примерно на штык лопаты, и он шагнул к ней, почувствовав себя неуютно стоя посреди «колодца». Катеринина лопата стояла здесь же, и он отвалил еще один пласт в выкопанной яме. Земля была совершено обычной, с корешками трав, с дождевыми червями, проживших здесь свою червячью жизнь, с какими-то жучками и гусеницами. Он смотрел на нее и ничего не понимал.
Потом он пошел опять к соседке, и уже возле колодца тетки Глаши его окликнул Егор. Он был не один, с ним не торопясь, костылял Демид Никитович.
– Привет, Шерлоку Холмсу! – Егор был доволен, то ли тем, что увидел, Генку, то ли тем, что притащил с собою Никитича.
Поздоровались, продемонстрировав крепость мужских пожатий, и встали у колодца.
– Ну, что нашел, что-нибудь? – спросил Егор.
Генка покачал головой.
– Я еще это не глянул.
– Будешь спускаться?
– Да, надо бы.
– Никитич, поможешь, этого кабана спустить?
– Не проблема.
Сидя верхом на юрком ведре, ручка которого, того и гляди, вырвется из дужек и рухнет вниз, Генка, подсвечивая себе китайским фонариком, внимательно смотрел на стенки колодца. На глубине около двух метров, старость колодца разом оборвалась, и колодец стал походить на новый. Генка скомандовал стоп, тем, кто наверху и крутясь на цепи, попытался срезать кусочек дерева. Задача была не из простых, так как рук, как известно всего две, а надо было, и держаться и светить. С горем пополам ему это удалось, и он скомандовал наверх.
– Майна, помалу. – и почти без рывков поплыл ниже.
Дно было сухим, бревнышки тоже отливали неуместной тут желтизной и пахли свежим обстругом. На дне лежал по старой колодязной традиции слой желтого песка, совершено свежий и абсолютно сухой. Здесь Геннадий уже не торопясь и где-то с комфортом воткнул фонарик в песок и настрогал дерева, сколько хотел, вынул так же уплотняющую паклю и насыпал в баночку из под салата немного песка. Потом встал одной ногой в ведро, и ухватившись за цепь скомандовал подъем.
Возле дома, под старой отжившей свое яблоней стоял стол со скамьей, туда и отправились, Егор нашел где-то чурочку и уселся на нее предоставив скамейку Генке с Никитичем. Генка высыпал «образцы» на стол и все долго и молча, смотрели на них.
– Ну, что, совет в Филях, какие будут соображения? – нарушил молчание Егор.
– А, что тут соображать, локальное темпоральное поле. – изрек Никитич.
– Да, очень похоже, – согласился Генка, – Правда не ясно, оно действовало, или продолжает действовать.
– Это вы о чем, мужики? – спросил Егор.
– Там, внизу время или шло по-другому, или идет по-другому. Надо определить, его скорость там внизу.
– Сколько на твоих дарственных? – съязвил Егор.
– 20.23.
– А на моих 20.26.
– Ну, и что? Это ни о чем не говорит, кроме того, что твои спешат.
– Это твои отстают, – обиделся Егор, – я про то, что для чистоты эксперимента следует отправить в колодец, чьи-то часы, перед этим сверив время с другими.
– Здравая мысль. – похвалил Никитич.
После того как часы вынули оказалось, что Генкины, что были внизу, отстали на полминуты, за пять проведенных внизу.
– Нормально, – прокомментировал этот факт Егор, – Получается, что ты теперь моложе меня, ты ж, три минуты просидел.
– Это вряд ли, ты и так только через полгода после меня родился.
– А что с этим делать будем? И откуда такая напасть?
– Пока не знаю, но попытаюсь выяснить сегодня же.
– И как? – Егор смотрел на него с явным весельем
– Своими методами, есть, у кого спросить.
– У кого?
– Тебе, прям сразу все мои контакты выложи, да?
– Просто любопытно.
– Любопытной Варваре, на носу пластическую операцию сделали. Слышал?
– Слышал.
– В общем, так, встречаемся здесь же на этом месте, послезавтра, может быть уже будет информация.
– Хорошо, договорились.
Никитич сухо кивнул в знак согласия.
Вечером этого дня Змея не было. На самом деле Генка особо и не надеялся, что его пресмыкающийся ангел-хранитель вот так запросто по одному только Генкиному хотению и явиться, но если кто и мог что-то пояснить по поводу колодезных приключений, то только он. На следующий день У Генки было дежурство по отделению. Днем молодые лейтехи, Олег Некрасов и Толик Головастов, коей по жизни из клички «головастик» не выходил, стали, резвится под зарешеченными окнами отделения, форточка по случаю жары в дежурки была открыта и Генка приподнялся, чтобы сказать молодым, что-то вроде «не позорьте честь мундира». Но тут все замерло. Точнее все кроме самого Генки. Будучи уже в темпоральных делах, калачом тертым, Генка не беспокоился, а просто прошел в кресло дежурного и сел в него. Змей материализовался из ниоткуда прямо в дверях дежурки, которые в виду отсутствия народу и наличия жары, так же были распахнуты настежь.
– Доктора вызывали? – пошутил Змей.
– Ну, типа того, а что у вас на скорой все доктора такие? – в тон ответил Генка.
– Символика обязывает, – легко парировал Змей, а у вас, что больной?
– Ну, типа, колодец сперли.
– Так, это ж как раз по вашей части капитан.
– Как так?
– Под огородом вашей знакомой проходит нечто похожее на темпоральную железную дорогу, ну или просто на тропу, вот по ней-то и протащили, что-то настолько массивное, что оно сдернуло слои и вызвало нарушение реальности в вашем времени.
– Не понял, так это нелегально, что ли?
– Ну, типа того.
– Блин, тоже мне служба Вечности, за контрабандистами своими уследить не могут.
Змей наклонил голову, что должно было означать, ну бывает, а вслух добавил.
– Вообще-то у нас такое, чтоб до физических изменений в пространстве – это в первый раз. Так как и ваше время, и вашу реальность контролируем сейчас мы, так и за тропой этой тоже мы смотрим, но мы не полицейская служба, и пресекать нелегальные проходы по времени и реальностям не наша работа, да и с тем финансированием, что мы имеем на ваш мир, мы и не в состоянии.
– Но все же, было бы лучше, если вы этого нарушителя конвенции остановили, правильно?
– Правильно, такое таскать по реальностям нехорошо, а потому мы решили обратиться за помощью к тебе.
– Круто! Вы мне дадите персональную машинку времени, какой-нибудь лазерный пистолет и я пойду сквозь время и горизонты событий искать вашего преступника!
Генке было явно весело от подобных фантазий.
– Нет, – ответил смущенный такими вариантами сотрудничества Змей, – Оружия и машины времени мы тебе дать не можем, но мы и не просим, у тебя невозможного. Нам просто надо проследить за возможными передвижениями в том месте и в строго определенное время.
– А что я получу взамен?
– Мы попытаемся восстановить колодец твоей знакомой. – не особо уверенно пообещал Змей.
– И как мне за тем местом следить, это же не мой двор.
– А ты напросись в гости на вечер к Екатерине, причем напросись всем семейством, вы же хорошо знакомы.
– Ну да, моя Лариска, с ней до свадьбы в подружках числилась, а потом ближе к центру ко мне переехала и как-то дружба сошла на нет.
– Ну вот, тебе надо будет к Екатерине в гости пойти послезавтра, причем у нее надо быть с 20.10 по 23.15, после этого можно смело идти домой.
– Не ближний свет и в такую темень, да и как я ей объясню, чего это мы так засиделись?
– Это еще не все, возьми с собой своего Тузика.
– Ты, что Змей рехнулся, что ли, у нас в гости со своими собаками не принято ходить.
– А ты скажи Екатерине, что так надо, и побольше туману. Ты же милиционер, могут быть у тебя свои служебные тайны?
Генка пожал плечами.
– А что мне делать?
– Ничего, просто привяжи Тузика на длинной веревке рядом с тем колодцем и оставь. А потом после гостей отвяжешь и заберешь. Нам сам Тузик даст знать появились они или их нет.
– Ладно, это я понял, но почему ты уверен, что они обязательно в это время пройдут там?
– У вас в таких случаях приятно говорить так звезды расположились.
Тут, все в дежурке ожило, и с улицы раздался совершенно неприличный гогот молодняка, но Генке теперь уже было не до него
Встреча Группы по раскрытию темпорального заговора, как обозвал Генка себя, Никитича и Егора собралась в строго назначенное время, правда не на скамейке, а на веранде дома тети Глаши, так как лил проливной дождь. Генка, не вдаваясь в подробности об источнике информации, тем не менее, о предстоящей акции рассказал и предложил «усилить» Тузика группой поддержки, на что тут же получил полное согласие от напарников. Разработали подробный план наблюдения, сигнализации и на всякий случай даже методику фиксации происходящего с помощью старенького фотоаппарата Егора «Зенит Е», правда, со вспышкой «Луч 70». Генка, конечно же, мог пожертвовать группе свой Pentax, но в самый последний момент его заела жаба, и фотоаппарат стоимостью в полугодовую его зарплату остался дома. Зайти к Екатерине, и напросится в гости, было делом плевым, та, во-первых, и впрямь соскучилась по подружке, а во-вторых, Генка навел тень на плетень и сделал вид, что это нужно ему по службе и связанно с ее, Катькиным колодцем. А чтобы было все совсем загадочно, он объявил Кате, точное время пребывания в гостях, и наличие пса. Про то, как Лариска спасала пса, Катерина была наслышана, а потому на легенду города посмотреть согласилась, тем более, что Тузика в дом тащить никто не собирался.
Дома Генка несколько огорошил семейство предстоящим походом в гости, а потом пошел к Лехе, соседу просить у него тачку. И впрямь не возвращаться же домой пешком в двенадцать ночи. И Тузика уж лучше не машине вести, чем следить, чтобы этот гад опять куда-нибудь не слинял. Леха Генку серьезно уважал, и говорил всегда, что тот редкий тип мента, который, типа еще остался рядах «славной» милиции. А потому, ключи от «копейки» отдал без слов. Вроде все было готово.
| НАЗАД | В НАЧАЛО | ВПЕРЁД |