Легкий крейсер «Лонг» Объединенного Флота Свободных Компаний, дымя газовой утечкой, из пробитого по касательной двадцать восьмого отсека, набирал скорость. Он поливал огнём всех своих орудий тяжелый крейсер Флота Земли «Реврайтер».
Тот, уже чувствуя конец огрызался все слабее и слабее, многие из его истребительных челноков, расстреляв весь боезапас, поспешно ныряли в уже темные отверстия шлюзовых доков. Строгий порядок дока, соблюдавшийся при их вылете, был нарушен, многие челноки были разбиты и осколки обшивки, разорвавшихся дюз или гравитоплит летали вперемежку с трупами экипажей. Истребитель №43218 известный среди пилотов, как «Винни Пух», резко сбавил ход, чтобы не столкнутся с обломками. Сверху, снизу, слева, справа менее опытные пилоты влетали в док на высоких скоростях, бились друг об друга или об осколки прежних машин, взрывались и умножали кисель хаоса.
Джин Росс, капитан «Винни Пуха» и известный как Винни Пух или просто Винни, прилагал максимум своего мастерства, чтобы пробиться к дальним шлюзам дока. Он уже видел, как в занятый шлюз влетел истребитель, столкнулся с другим, уже начавшим швартовку и оба взорвались. Летя со скоростью в каких-нибудь десятков метров в минуту, он крутился как белка, лишь бы не столкнуться с тем мусором, который еще вчера был его друзьями, и их кораблями. Позади него в туннеле подлёта раздался сильнейший взрыв. Взрывной волной термоядерного взрыва его истребитель, впрочем как и все остальные вокруг, с силой кинуло вперед в глубину восьмикилометрового дока. В замкнутом пространстве дока, который походил на гигантский четырехугольный тоннель со сторонами в триста метров каждая и тридцатиметровыми блямбами шлюзов, на каждой стороне, вихрь ударной волны закрутил все и всех, как пыль и швырнул в глубину дока.
В экипаже Джина, как впрочем и на любом истребителе, было всего три человека, он сам – капитан и пилот, пилот Эйб Блэк – второй пилот и «мастер оружия» и Элис Лук – штурман и механик. Но сейчас в сумятице паники погибающего крейсера, в водовороте осколков корпусов истребителей, мертвых тел и раскалённых газов, вся ответственность за выживание их «Винни Пуха» лежала только на нем, на Джине. Приняв решение он развернул челнок и ринулся против летящей, казалось прямо в лобовой иллюминатор, массы железа и алюминия. Джин рассчитал верно, ударная волна термоядерного взрыва, произведённого торпедой противника рванувшей в тоннеле подлёта, смела весь мусор в конец дока, а заодно и откинула их челнок больше, чем они планировали пролететь. Заметив, что у самых шлюзов обломков меньше, Джин резко сманеврировал к ним и полетел всего в каких-то десяти метрах над их ребристыми контурами. Это напоминало полет над крышей какого-то бесконечного цеха, только с той разницей, что в доке царила невесомость и понять где верх, а где низ было невозможно.
Джин лихорадочно выбирал себе шлюз для швартовки, но все они либо были разбиты, врезавшимися в них осколками или даже целыми челноками, либо заняты, а некоторые заклинило при закрытии. Наконец-то, волна обломков сошла на нет. Впереди на месте бывшего тоннеля подлёта рубиново светилась язва, сплавившегося в гигантскую воронку металла. Вот один из шлюзов показал, ему Джину, горящей зеленой полосой, что он свободен и исправен. Джин аккуратно выполнил маневр подхода и за три метра до самого шлюза быстро юркнул в бок в розоватый свет шлюзовой камеры. Джин тихонько ввёл «Винни Пуха» в шлюз, и после фиксирования над точками захвата, быстро произнес про себя традиционную «Молитву пилота».
– Господи, дай мне довести машину домой, помоги мне в шлюзовании и причаливании. Аминь.
Но сейчас это традиционное бормотание, которые от него обычно требовали инструктора пилотирования рвались из души. Он искренне верил, что неведомый никому Господь должен помочь ему. Если сейчас в шлюз попадет какой-нибудь обломок, то их уже больше никто не спасет. Глухой щелчок и встряска показали ему, что швартовка завершена, и теперь на четыре секунды шлюз должен закрыться.
– Должен, должен, – шептал про себя Джин.
И он закрылся. Вдруг разом навалилась сила тяжести. На крейсере она была равна земной, но в шлюзовой камере аппаратура гравитации включались лишь при полной швартовке, и герметичном закрытии шлюза.
Джин посмотрел на датчики забортного давления и когда шлюз заполнился на половину давления, скомандовал своим «орлам»:
– Бежим от сюда, здесь все равно уже ничего делать, отсюда не улететь.
Они экстренно отстегнулись от своих кресел и рванули к шлюзовой. Джин остановил их:
– Так, мужики, черт его знает, что там сейчас, на крейсере, а потому предлагаю одеть комбинезоны.
Что и было сделано. Комбинезоны «Форчус-3ПТ» состояли на вооружении звездного десанта уже более двадцати лет и ими укомплектовывались все челноки. В этом комбинезоне можно было жить в атмосфере, где полностью отсутствовал кислород до недели, а если кислород присутствовал хотя бы в связанном виде, жить можно было очень долго, комбинезон позволял, активно действовать при жаре в сто пятьдесят и спать на твердом метане.
Дверь с лязгом открылась, и сквозь разряжённый воздух шлюзовой камеры, они услышали какофонию звуков, погибающего корабля. Выла пожарная тревога, свистел газ из пробитых газопроводов, где-то вдали раздавались скрежет и грохот. Судя по отсутствию тонкого вибрирующего звука генераторов силового поля, и ухающих звуков тоннельных пушек, крейсер уже не защищался и не нападал. Они задвинули гермошлемы и двинулись к гермодвери шлюза. Свет замигал, но дверь открылась, и они попали в коридор, ведущий к межпалубным лифтам. В коридоре не было не души, но вой сигнала пожарной опасности здесь был просто оглушительным. Они побежали к лифтам.
– Джин, у тебя есть какой-нибудь план? – задыхаясь на бегу, спросил у него Элис.
– Да, есть – Джин остановился и переводя дыхание пояснил – Видели, корабли мятежников били в основном по носу и сюда в центр, здесь системы управления, больше всего орудий, здесь все доки кораблей десанта и истребителей, а вот корма почти не затронута. Видимо они планируют двигатели и энергоустановки забрать себе и как-то их использовать. Нам надо туда добраться и собрать всех, кто останется после разгрома.
– А потом?
– Потом у нас будет энергия, кислород. Тогда что-нибудь придумаем. Побежали.
И они опять побежали к лифтам. Когда они добежали до лифтового зала, Джин не останавливаясь около других подбежал сначала к экспресс-лифту. Как ни странно, но лифт исправно подлетел к ним, хотя на нем и горел сигнал «Занято». В лифтовой зал вбежало ещё пять человек в форме истребителей, они недоуменно уставились на экипаж «Винни», обряженный в «Форчусы!».
– Сюда, быстрей! – скомандовал им Джин, и они всей гурьбой ввалились в открывшуюся дверь.
Сам крейсер «Реврайтер» имел в длину тридцать километров, а от палубы до доков до палубы реакторов лифту-экспрессу пришлось лететь больше трёх минут. На лифтной площадке сорок второй палубы о катастрофе напоминали лишь приглушенные взывания боевой тревоги, и гораздо более тихий звук пожарной тревоги.
Восемь пилотов-истребителей вывалились из кабины и рассыпались по площадке.
– Куда теперь? – крикнул Эйб Джину.
– Надо найти технарей и узнать где тут узел связи.
На «Реврайтере», как и на всех других кораблях Флота Земли царила жесткая кастовость, и истребители терпеть не могли всех прочий персонал. Они считали себя единственными бойцами Космоса, все же остальные были для них исполнителями воли Командира и вспомогательными службами. Их почти самурайский снобизм не позволял им спускаться на нижние – технарские палубы, и они здесь внизу практически ничего не знали.
Один из пилотов, выбежавший в коридор, с криком вернулся назад.
– У них там каюты!
– Ну и что? – непонимающе-презрительно спросил Джин.
Кодекс чести истребителя не предполагал суеты, ни при каких обстоятельствах, даже если их мир погибает.
– Там в каюте коммуникатор! – воскликнул тот.
– В каюте? – удивился Джин.
Он в своих мыслях никак не мог допустить, что в каютах каких-то технарей стоят такие же коммуникаторы, как в их собственных. Но осознав «невероятное», тоже побежал за этим пилотом. В каюте ничем не отличающейся от его собственной действительно был коммуникатор. Каюта была мала и все семь спутников Джина не вместились в ней, а остались в коридоре. Ему не понравилось, что его люди в такие минуты будут просто ждать результатов его переговоров.
Люди не должны быть без дела, — подумал он.
– Так, Эйб – скомандовал он – организовать дежурство на лифтной площадке, всех прибывающих регистрировать и собирать в подразделения.
Сам же, уже не обращая внимания на распоряжения своего подчиненного, метнулся к коммуникатору. Он быстро набрал номер командира своего крыла, но тот молчал, затем вызвал командира истребительного полка, но с тем же результатом. Тогда он набрал полную грудь и набрал номер Старпома «Реврайтора» контр-адмирала Чосова. Номер был занят, но спустя пол минуты ожидания экран осветился, и на нем появился сам Эдуард Васильевич.
– Слушаю вас, мичман. – не смотря на комбинезон, контр-адмирал узнал Джина, который имел случай отличиться в его глазах на учениях истребителей.
– Господин контр-адмирал. — начал Джин, запинаясь от волнения.
– Бросьте, Женя, – контр-адмирал звал Джина на русский лад, что в свое время сильно подымало Джина в собственных глазах. Всё русское на флоте Земли расценивалось как престижное, а русская кровь в жилах порой давала право вести себя заносчиво перед сослуживцами.
– Бросьте, через полчаса – час, мы будем просто военнопленными, если только не предпочтем почетную смерть. – Он с ухмылкой кивнул на кортик, лежащий на столе.
– Господин контр-адмирал, у меня есть план – затараторил Джин, — Мы должны собрать как можно больше людей, оружия и припасов в кормовых палубах. Они лучше сохранились, здесь есть энергия, кислород и можно попробовать закрепиться.
Джин с горящими глазами смотрел на Старпома, ожидал его слов, его решения.
– А дальше?
– А дальше в нашем распоряжении будут двигатели, и мы можем попробовать отбиться и улететь.
– Это утопический план, нам не дадут сделать ничего. Они просто расстреляют двигатели и тогда мы будем окончательно обречены.
– Но тогда мы будем сражаться до последнего, пока не умрем, но не садимся врагу.
Контр-адмирал поднял на мичмана усталый взгляд и сказал:
– Вы знаете, наверное, я должен вас поблагодарить, вы совершенно верно указали мне, что же необходимо сейчас делать.
Джин радостно улыбнулся.
– Я сейчас же начну переговоры о сдаче корабля, — сказал Чосов.
– Вы, вы, – губа Джина задрожала. – Вы – предатель!
– Я должен спасать людей, а ваше ура-патриотические разговоры – это чушь. Сознайтесь, Мичман, захотелось повластвовать над растерянными людьми, которые ищут спасение в любом твердом взгляде, в любом четком приказе, надеясь, что командир всё же знает, что делает. Сколько вас там: сотня – две? Мой вам совет – оговаривайте условия почетной сдачи и спасайте своих людей. Пока.
И он отключился. Джин был в шоке. В дверь постучали, он открыл. На пороге стоял Элис, бледный, торжественный.
Он отрапортовал, как на параде.
– Господин командир. В нашем распоряжении сто три человека.
Джин вздрогнул от совпадения, только что о сотне человек с ним говорил Чосов, а Элис не замечая выражения глаз Джина продолжал рапорт.
– Мимо нас на грузовом лифте чуть не проехала рота десантуры. Они при оружии и трех дневном сухпайке.
– Кто у них командир? – начал отходить от предыдущего разговора Джин.
– Лейтенант Герман Коль, но мы ему объяснили, что здесь вы старший и руководите по приказу руководства. – поспешно сказал Элис, – Там с ним Эйб.
Джин улыбнулся, Эйба давно тянуло покомандовать. Когда они вместе учились в одном Звёздном корпусе на Луне, в кратере Тихо, и тогда Эйб вечно бурчал, то его способности не верно оценили.
– Джин вышел из каюты неизвестного ему технаря с твёрдым убеждением своей правоты и полный решимости драться до конца. Он направился чеканным шагом к «своим людям».
«Реврайтер», сиявший когда-то голубовато-серой бронёй теперь более походил на баклажан фаршированный морковкой. Из многочисленных пробоин в космос вырывались ровными струями газы и продукты горения. Шрамы от ядерных взрывов тлели бурым огнём расплавленного и раскаленного металла. Относительно целой оставалась корма этого монстра и именно к ней и направлялся теперь «Лонг», получивший с транспортного корабля группу абордажного десанта.
Даша смотрела на пассажирский корабль, который привёз десантников чуть презрительно, и хотя офицеры боевых кораблей всегда относились к своим гражданским коллегам предельно корректно, но между собой они порой звали их пассажировозами. Она вспомнила рассказ Джона как он летел на таком из Разивии до базы «Сопрано». Он тогда шутил, что от гостеприимства базы он возопил хорошим сопрано, а «Пассажир-Э», потому и «Э», что экономит на пассажирах. Даша вспоминала, что она тогда смеялась и доказывала Джону, что Э-класс это эрнази-класс, но он так недоверчиво-комично качал головой, так хлопал глазами, что она сначала прыскала от смеха, а потом хохотала как сумасшедшая и каталась по полу на своём любимом коврике.
Она смахнула навернувшуюся слезу, когда подумала, как бы сейчас поиздевался бы Джон над так ему не полюбившимися пассажирскими кораблями вообще и над этим в частности. Но Сейчас Джон лежал замороженный в медицинской криокамере дожидаясь когда его передадут в медицинский центр, где консилиум врачей будет решать его судьбу. А она Дарья Шикова опять должна вести мужчин в бой, на смерть.
Ребята десантники заполонили весь «Лонг». Там где раньше жили только восемнадцать человек экипажа, теперь облекались в легкие скафандры пятьдесят человек «абордажников». Командовал ими молодой парень из арабоязыной планеты Аль-акр Али Шариф. Вся группа состояла из добровольцев, которых набрали и подготовили специально для этой операции. Часть из них была соотечествиниками Али, часть с испаноязчной планеты Парада, но все они были темнокожими с живыми чёрными глазами и вечно улыбающимся ртом. Никому из них не было и сорока лет, что для 32-го века было просто юношеским возрастом. Даша смотрела на них и думала, что все они эти чернявые парни всего-навсего повзрослевшие дети, которым сейчас идти во мрак и ужас погибающего вражеского корабля.
Все «абордажники» говорили на испанском и арабском, а командиры групп ко всему прочему и стандартные для колоний английский и русский. Их набирали из числа охотников, обе их планеты были ещё слабо освоены колонистами, но имели свою собственную богатую фауну, которая порой кормила, а порой и мешала колонистам, бывало и несла угрозу для жизни людей. Охотники были очень уважаемы на этих планетах, от них зависела спокойная жизнь посёлков и деревень. Каждый из них был яркой личностью, да и жизнь в лесу, среди постоянной опасности вырабатывала в них не совсем обычные для сельхозпланет качества. Они видели в темноте, как если бы им в глаза имплантировали приборы ночного видения, они стреляли так как будто у них в голове сидели компьютеры управления огнём, но при этом они оставались просто людьми и хорошими парнями. Три месяца их тренировали в подземном полигоне базы «Жуков», где условия учений были по максимуму приближены к условиям на вражеских кораблях. Всего для Большого штурма подготовили тридцать таких полурот, с учётом того, что на них ляжет основная тяжесть зачистки самой Базы и всех разбитых кораблей охранения. Секретность их подготовки была чрезвычайной. Продовольствие, воду, воздух на полигон привезли за долго до прибытия курсантов, это всё по документам было оформлено как стратегический резерв, группы курсантов, набранные в разное время и в разных городах Свободных колоний привезли на базу одновременно, но по бортовым документам они пролетали базу «Жуков» транзитом и улетали дальше по мету своей будущей работы. Со всеми с ними заключался контракт на охоту на иных планетах. Зачастую в одной роте оказывались парни, которые были «наняты» на отстрел диких животных на родные планеты друг друга. Затем после погружения в недра полигона, они все вместе со своими командирами и инструкторами прервали связь с поверхностью базы на все три месяца подготовки.
На базе «Жуков» к вопросам секретности всегда относились предельно серьёзно, а на этот раз задача соответствовала таким мерам. Это была первая за последние сто пятьдесят лет операция подобного размаха. Она должна была переменить ход войны за колонии. Для реализации плана требовалось ликвидировать Центральную станцию базирования Флота Земли и десяти тяжёлых крейсеров охранения, находящихся на постоянном дежурстве около базы. Это давало Свободным колониям возможность вернуть контроль за сорока процентами всего освоенного людьми пространства в ближнем космосе. Колонизация человечества в Космос и без того прекратилась с началом войны за колонии, война отняла у Дальней Разведки все корабли и ресурсы, да и как можно было размышлять о продолжении колонизации, когда противник мог отнять и родную планету.
Али Шариф очень неплохо говорил по-русски, и просто отлично по-английски, что впрочем было нормой для всех командиров подразделений войск колоний, да и городское население на планетах тоже говорило на трёх-четырёх языках как минимум.
– Дарья Павловна, когда мы подойдём на дистанцию десантирования, вы если можно сократите её до двухсот метров, — говорил он, — это даст нам большую внезапность, а вы когда сбросите десантные капсулы и отлетите на дистанцию огневой поддержки переведите весь огонь внутрь корабельного пространства и ведите точку прицеливания туннельных пушек прямо перед нашими группами. Это даст нам выигрыш во времени прицеливания.
– Да, но тогда энергетика туннельного луча будет проходить прямо сквозь вас, а это небезболезненно.
– Мы охотники и привыкли к боли, но если при этом мы уничтожим врага, мы готовы терпеть любую боль.
– Да, но всё же, в момент разряда туннельной пушки находится подальше от точки фокуса, чем ближе к ней, тем боль сильнее, можно получить болевой шок.
– Это не страшно, ведь если потребуется ради победы бить прямо в наши сердца – бейте! – пылко произнёс Али.
– Нет, через сердца не надо. – помрачнела Даша вспомнив пробитую грудь Джона Роуза.
Али Шариф почувствовал её состояние, но всё же добавил.
– Но если будет надо и мы попросим навести огонь на нас, бейте.
– Виктор, — обратилась Даша к своему виртуальному оружейнику, — слышал?
– Да, слышал, капитан. – последнее он произнёс твёрдо, напоминая ей о том, кто она.
Капсулы одна за другой скрылись в прорезанном в борту «Реврайтера» отверстии. По воли случая за бронеслоем оказался большой трюмный отсек. Капсулы подлетели к шлюзовой камере, ведущей в корабельное пространство, а одна команда заделала герметиком прорезанное отверстие. Вот первая группа преодолела защиту шлюза, и все остальные подтянулись за ней. В ближайшем пустующем помещении переоделись в черные комбинезоны с мимикриоционным покрытием. После тщательного осмотра они натянули маски и с игольчатыми винтовками наперевес они вышли в коридор, включив защиту. Теперь ни человек, ни приборы наблюдения не смогли бы увидеть ничего кроме, неясных теней плавно двигающихся вдоль стен коридора. Тучка призраков тихо продвигалась по сорок второй палубе в направлении, которое им указывал Виктор. По данным сплитин-разведки через сто метров в столовой техников собралось по меньшей мере двести человек.
– Али через десять метров поворот направо, затем через пять налево коридор шестьдесят метров и дверь справа – это столовая. В ней почти двести человек, оружие только у половины. Зал столовой в длину шестьдесят метров люди собрались у барной стойки в другом конце зала от вашей двери.
– Они страшно боятся. – добавила Даша к сообщению Виктора-3.
– Откуда вы это знаете? – спросил Али. Он шёл с первой группой.
– Я врождённая пси, хоть и не высокого уровня. – пояснила Даша.
– Дарья Павловна, я сейчас включу вас на всех своих людей повторите им то, что сейчас сказали, это им придаст уверенности.
Щелчок и Даша услышала одновременное дыхание пятидесяти мужчин идущих быстрым шагом и несущих тяжелое оружие и боеприпасы.
– Я капитан «Лонга» Дарья Шикова, я пси четвертого уровня – чуть-чуть соврала Даша, потому, что аттестации у неё не было. – Я чувствую как ваш противник боится вас, Они не знают, что вы идете к ним, но они боятся вас. Они чувствуют, что вы скоро придете за ними.
Она сказала всю фразу на испанском, чтобы большинство поняло её, и они её поняли по тому тихому уканью которое они смогли себе позволить.
На этой палубе не осталось ни одного технаря и Джина это просто бесило. Он думал про них, что они поступили как палубные крысы, которые всегда прячутся внизу в трюмах у двигателей, когда на верху начинается бой. Их-то не заденет, нет таких дураков, чтобы бить по двигателям. Одни только планетарные двигатели и аппаратура перехода стоили дороже всего оружия и систем управления.
Этим технарям, вечно везёт, непонятно почему обозлился на техников Джин, в них никто и никогда не стреляет. Мы победим им хорошо, мы проиграем им тоже неплохо. Пока мы тут готовимся умереть на их жилой палубе, они там внизу, как у бога за пазухой – ведь на технических палубах никто не посмеет стрелять.
Как бой начался Джин даже не понял. Выносные посты, которые он сам расставил в коридорах сигнал тревоги не подали. Сначала погасли все лампы, горевшие в зале столовой, и в красный полумрак аварийного освещения вошли чужие и тихо смещались с людьми «Реврайтера», затем раздались щелчки ружей и все кто имел на руках оружие, стали падать парализованными. Среди людей началась паника и толпа машинально откатилась к барной стойке. Чей-то сильный голос прокричал, чтобы все легли на пол, но лечь решила лишь небольшая часть людей остальные же только прибавили ходу. Джина толпа подхватила и сходу двинула об стену.
– Стойте, стойте. – орал он, но это было совершенно бесполезно.
Десантники под руководством командира, как-то сорганизовались и заняли вокруг бара круговую оборону, а если точнее по дуге закрыли угол зала. Их командир нашёл Джина и быстро заговорил.
– У нападающих мимикриоционные костюмы, и мы их так просто не перестреляем, надо для начала вести переговоры.
Джин согласно кивнул головой, он не слишком разбирался в тактике абордажных боёв, а потому решил следовать советам лейтенанту-десантнику.
– Тихо. Всем тихо! – он выступил за уже определившуюся линию обороны. Он выступил вперёд и крикнул в «никуда», — Я старший группы, я бы хотел говорить со старшим вашей команды.
Откуда-то из открытой двери столовой, почти в пятидесяти метрах от Джина раздался голос
– Мы бригада зачистки Флота Свободных колоний и я командир данной группы приказываю вам сложить оружие.
Едва Али прокричал это в его наушниках раздался голос Даши
– Али у их главного в голове крутится одна фраза, вставь её в свою речь. – и она продиктовала слова.
– Командир, – продолжил переговоры Али, – я думаю, что ваша задача сейчас – спасти людей от неминуемого истребления. На вас ответственность за те двести человек, которые верят вам. Мы готовы, предоставить вам гарантии почётной сдачи, на тех же условиях, что и приняли для всего экипажа.
Джин подумал о Чосове, о том, что тот действительно планировал сдать крейсер на подобных условиях, но мысль о том, что его мысли могли быть прочитаны он отбросил сразу же – в мятежных колониях было слишком мало пси, и встреча с ним была маловероятна. Он подумал, что Чосов действительно поступил так, как сказал и вспомнил его слова об амбициях и ответственности. Он ссутулился под ношей этой самой ответственности, потому, что где-то там во мгле аварийного освещения двести людей ждали, что же он сейчас скажет, какое решение примет, как распорядится их жизнями. Ему захотелось бросить это всё, сказать им всем разбирайтесь вы сами со своими судьбами, но амбициозность воспитанная годами службы не давала ему сделать это.
Даша и сама не заметила когда и как стала слушать мысли Джина Росса, и теперь так же не понимая как подобное происходит, нашла в общем гомоне чувств и эмоций мысли лейтенанта-десантника. Сначала это было как бормотание на грани понимания, затем она услышала отчётливую мысленную речь и в конце концов она легонько повела эмоциональный строй лейтенанта Германа Коля. К её великому удивлению, мысли лейтенанта легко поддались и пошли на поводу её мягкого принуждения. Она продумала, все осознанные и неосознанные побуждения, которые сидели в душе лейтенанта и только ждали, когда она, Даша, снимет с них ограничения, и даст толчок к действию. Теперь он и сам думал о том, что те кто там наверху сами во всём виноваты. Они сами проиграли это сражение, и теперь должны думать о тех, кто безропотно выполнял приказ, когда война ещё имела смысл. Она подняла в его душе возмущение, оттого, что им командует, какой-то выскочка. По их десантному рангу он всего лишь прапорщик, а у себя на Флоте они повыдумывали, что мичман – это Бог, знает, что и имеет право командовать ему, офицеру десанта. Даша почувствовав момент резко дала давление на психику лейтенанта и тот подошёл к запутавшемуся в своих чувствах мичману, прервав тем самым затянувшуюся паузу.
– Ну-ка мичман, подвинься. – он подвинул мичмана в сторону. – Тут всё-таки я старший по званию.
Он повернулся в сторону где предполагал находится командир противника и крикнул.
– Эй, старшой, какое у тебя звание?
– Лейтенант. – ответил Али по подсказке Даши.
– Вот и ладно, – воспрял духом Герман Коль, – Уж кто-кто, а мы лейтенанты десанта, всегда найдём между собой общий язык. Нам на этих поганых войнах всегда больше других достаётся.
После сдачи группы Коля-Росса, организованных очагов сопротивления на крейсере «Реврайтер» больше не было, а отдельные солдаты и офицеры большой опасности не представляли и скоро, все сдались. В недрах самой базы ещё шли бои с небольшими группами противника, но и они не имели возможности для долгого ведения войны. Теперь после победы все десять тяжёлых крейсеров Флота Земли и сама база нуждались в экстренном ремонте. После первого же осмотра было решено два захваченных крейсера отремонтировать лишь до состояния курсирующих баз, столь велики были разрушения их систем огня и защиты. Остальные, в том числе и «Реврайтер» подлежали ремонту и применению в патрулировании или обороны отдельных планет. Пока же первостепенной задачей становилась борьба за живучесть кораблей. Было необходимо срочно залатать многочисленные пробоины, через которые в космос уносились массы драгоценного воздуха, газов и жидкостей из технологических циклов и систем жизнеобеспечения. Из абордажных групп и экипажей взятых в плен формировались бригады для заделывания пробоин. Бывшие враги работали бок о бок, спасая корабли от умирания. Целую неделю после сражения «Лонг» мотался туда-сюда от колоний до захваченной базы, доставляя на неё массу инженеров, кораблестроителей и других специалистов. Работа помогала ей справится с потерей любимого человека. Тело Джон Роуза она передала в Центр жизни человека. Она знала, что повреждения этого участка спинного мозга оставляет мало шансов для спасения именно этого тела, но свою судьбу Джону предложат выбирать самому, таков закон.
Два раза, привезя на «Реврайтер» очередную группу специалистов она выходила на связь с Али Шарифом, но разговор, помимо её воли был сухим и натянутым. Свои пси способности, которые ей так помогли при операции на «Реврайтере» не проявлялись и Даша, которая сама их немного побаивалась, тому была несказанно рада.
«Лонг» летел на Дорит с грузом информационных носителей снятых с земной базы и предназначенных для передачи в Центр Аналитики. Все эти груды компьютерной техники, бумага плёнки и даже блокноты, принадлежавшие командному составу, аналитики должны были перебрать просмотреть, проанализировать, чуть ли не прожевать.
У Даши шла отдыхающая смена и она спала мертвецким сном уставшего человека. Через три часа и за два часа до подъёма её разбудили. Первый помощник Ден Равани передал ей, что они около базы «Де Ни» и что её вызывают. Она быстро привела себя в порядок и решила говорить через коммуникатор своей каюты. Контакт с базой был налажен по обычным радиоволнам.
– Слушаю, Вас.
– Капитан Шикова, с вами говорит капитан Иосия. Вы были в прыжке когда к нам прибыл корабль с депешей Главнокомандующего Флотом. Чтобы информация осталась закрытой мне было приказано связаться с вами на обычных радиоволнах.
Даша понимала, что раз «Лонг» оказался всего в трёх световых минутах от базы «Де Ни», то сам Бог велел воспользоваться радиочастотами, а не гиперсвязью, которая прослушивалась в любой точке Вселенной.
– Мне было велено прочитать вам вот это, — капитан Иосия, — показал на бумагу, а потом передал её своему помощнику сзади и попросил его отправить её на «Лонг»
– Мне было велено так же получить от вас ответ немедленно, так, как у вас скоро очередной прыжок, а у нас будет проходящая курьерская яхта в Ставку.
Даша приняла послание Главнокомандующего, и внимательно его прочитала. Оно гласило.
« Командиру крейсера «Лонг» капитану первого ранга Шиковой Дарье Павловне.
От Главнокомандующего Флота Свободных колоний Редьярда Доусона.
Здравствуйте, Даша. Получил ваш доклад об операции зачистки на крейсере «Реврайтер». Внимательно изучил те эпизоды, которые касались вашего пси-воздействия на противника во время атаки. Вы знаете насколько пси-мастера важны для Свободных колоний, а потому не смея вам приказывать я прошу вас о сдачи командования крейсером «Лонг» и переезде в Центр Пси-мастеринга на Тринити Б. Поверьте мне я принимаю решение о подобной просьбе с тяжёлым сердцем. Я за всё время службы на посту Главнокомандующего не видел более преданного делу капитана корабля. Ваше участие в бою за Базу, то мастерство, тот профессионализм, который вы проявили в том бою выше всяких похвал. Но интересы Свободных колоний для меня были и есть выше личных симпатий, а потому я ещё раз повторяю просьбу о переходе на учёбу в Центр Пси-мастеринга. Прошу вас ответить мне на мой запрос незамедлительно, так как от этого будет зависеть будущее ещё одной операции.
С Уважением Р.Доусон»
Даша подняла глаза и сказала капитану Иосии.
– Передайте Главнокомандующему, что я тронута, но я остваюсь на крейсере «Лонг».
– Хорошо, капитан Даша, я ему передам Всё сказанное вами. Удачи Вам!
– Спасибо, и вам удачи.
Когда сеанс связи закончился Даша, Даша связалась с рубкой.
– Когда следующий прыжок?
– Через пятнадцать минут. – коротко, как и полагается Вахтенному ответил Равани. – Тогда всё по плану, — пробормотала Даша, и с разбегу рухнула в свою койку.
