И дернул меня черт… Мы сидели на кухне ярким солнечным днем, и не было, ни в этом воздухе, ни в сознании, никакого, даже малого намека на смертельную опасность. А опасность в виде молоденькой, и даже очень хорошенькой девушки, лет от силы двадцати, сидела напротив нас с Сергеем и спокойно ела пирожок с повидлом. Она была бы совершенно обыкновенной, если бы не Магнум сорок пятого калибра на ее коленях. Я четко видел спущенный на нем предохранитель, а то как непринужденно она загнала патрон в патронник говорило, и о ее отменной военной подготовке, и о решимости. Кто-то там из психологов по терроризму, что-то говорит о нервозности смертников, о том, что их накачивают депрессантами и тому подобной фигне. Может и нервничают какие-нибудь аульские девчонки, которых поставили в такое положение, что смерть для нее просто лучший в жизни выход, но большой город, где они никогда не были, все равно давит им на нервы, но вот эта юная особа, отнюдь, ни о чем не переживает.
Они вошли в комнату, так быстро и так неожиданно для нас, что мы просто не успели встать с кресел. Их было двое она, та, что сейчас сидит передо мной и ее напарник лет тридцати, серый такой с тусклыми невыразительными глазами, и вполне решительно настроенный. Девочка в отличии от него выглядела куда флегматичнее. Они сказали, что мы должны сидеть, потому как у нас нет никакого смысла дергаться, типа все равно вы умрете, но так у вас есть шанс умереть без мук, в отличии от других что еще будут корчится на больничных койках, но тоже в итоге умрут. Попыток дернутся, мы сделали две. В первый раз девочка несколько равнодушно всадила пули в подлокотник кресла Сергея, от чего тот понятное дело рухнул в него назад. Я бывал на войне и по опыту знаю, что такой мощный, более чем сантиметровый в диаметре ствол имеет очень мощный патрон, но я так и не понял, почему выстрел оказался таким тихим. Может специальный патрон, или сам пистолет? Второй раз, когда девочка решила перекусить нашим угощением со стола, я начал вставать, но она так быстро что я не успел сообразить оказалась передо мной и ткнула глушителем своего пистолета мне в лоб. В любом случае мы сопротивление прекратили. Через два часа сидения я попросился в туалет. Парня на тот момент уже не было, он еще в начале, внес в комнату какой-то продолговатый рюкзак, а потом возился с чем-то на лоджии. Затем зашел посмотрел на девушку о чем-то ей кивнул и вышел из квартиры. Девушка на мой вопрос о туалете спокойно ответила.
– Только по маленькому и дверь будет открыта. И в случае побега одного второго расстреляю.
Пришлось согласится на ее условия. Еще через полчаса на тех же условиях в туалет сходил и Сергей. В тот момент, когда они с девушкой скрылись за дверью комнаты мое сознание начало лихорадочно соображать, что я могу сделать. Варианты пролетали с той же скоростью, что и минуты, но я ни один из них не принял. Я не мог подставить Сергея, и потому, что он мой друг, и потому, что он уже не стал бежать в такой ситуации. Да может быть, он просто струсил, но это не причина для того, чтобы мне рисковать его жизнью. Мобилы у нас отобрали в момент вторжения, и они сейчас валялись без аккумуляторов на столе, а сами батареи она забрала. Мне хотелось посмотреть, что он делал на лоджии, но я боялся, что когда придет эта «девчушка» вместо объяснений и вопросов она просто сделает выстрел. Когда речь идет о десятках тысяч про которые она говорили – что им одна жизнь? Так я и сидел. Я думал, что когда девушка войдет с Сергеем она надменно улыбнется, типа, я так и знала. Но нет, она вошла спокойно посмотрела на меня и села на диван где и сидела до того. Ни слова не полслова, ни одной эмоции.
Еще через полчаса я решился заговорить.
– Сергей, как ты думаешь, чем это все закончится?
– Это вопрос к ней. – он недовольно кивнул в сторону девушки.
– Я думаю, – сказал я, что она сама до конца не знает, чем все кончится. У них же это, скорее всего тоже процесс – требования там, переговоры.
– Что-то сомневаюсь. Просто включат свою адскую машину и всем кирдык.
– Может быть. – согласился я и разговор стих.
– Девушка, – вдруг начал Сергей, – А что будет в итоге?
Она посмотрела на него спокойно и ответила
– Мы все умрем.
– Я всегда догадывался, что это со мной когда-нибудь произойдет, – решил пошутить Сергей, – Но сегодняшний день мы имеем шанс пережить?
– Вряд ли. С точностью до 99 и 9 десятых процента – нет.
Она сказала это спокойно и уверено, от чего нам стало только страшнее.
– Зачем вам это?
Она лишь улыбнулась в ответ и промолчала. Тогда Сергей переключил свое внимание на меня.
– Но, никто не убивает просто так, даже в религиозных войнах убивают, свято веря, что души врагов, будут очищены от скверны ереси.
– Тебе, что будет спокойнее, оттого, что у них есть причина, по которой тебя сейчас убьют.
– Если честно, то нет.
Девушка тем временем абсолютно спокойно вышла из комнаты в соседнюю оставляя нас двоих в одиночестве.
– Я не желаю умирать не сегодня ни в ближайшие часы, надо что-то делать – зашептал сразу Сергей.
– У тебя есть какие-то мысли?
– Нет вообще ни одной, но умирать не хочу.
– У меня тоже нет мыслей. Она выстрелит в любом случае, вздумаем ли мы ринутся к двери, или сделаем попытку орать с балкона.
– Что толку орать, на нас посмотрят как на идиотов, но никто не пошевелится.
– Да это точно. Не гражданское у нас общество.
Сергей посмотрел на меня как на придурка.
– Одним словом выхода нет?
– Похоже на то.
– И что будем вот так подыхать, не проще ли рискнуть?
– А если все прокатит?
– В смысле?
– Ну, договорятся они там и она уйдет.
– Да, и такой шанс есть.
– Получается в этом случае риск будет напрасен.
– Да.
Помолчали. Девушка упорно не выходила из соседней комнаты, но мы слышали, как она ходит там.
– Блин, ты же у нас афганец и всякое такое, что никаких мыслей?
– Есть простая мысль – не дергаться, Если террор – это форма войны, то главное на ней – это выжить. У меня ротный говорил, что на войне параноики выживают и становятся лучшими из бойцов.
– Странноватая позиция.
– Эта позиция дала ему возможность получить орден Красной звезды за очень тяжелый бой, и не потерять при этом ни одного бойца.
– Похвально, но у нас сейчас не война все же. Что будем делать?
– На лоджии у тебя по всей видимости их бомба. Судя по их словам, химия какая-нибудь. Скорее всего, взрыватель у кого-нибудь из лидеров этих террористов, так, что непосредственной угрозы до момента теракта для нас с лоджии нет. Главная же угроза девушка.
– Да я это уже заметил.
– Скрутить ее не удастся, у нее хорошая подготовка и холодные нервы, убежать можно попробовать, но, во-первых, нет уверенности в том, что они твой замок не поломали, а вторых сильна угроза, что она нас просто расстреляет как в тире. По выстрелу в спину, и все.
– Значит сидим?
– Значит сидим.
Помолчали.
– Блин, не хочу подыхать именно сегодня.
– Есть причина.
– Да есть, – обозлился Сергей, – Просто не хочу умирать. Это достаточная причина.
– Вполне.
Опять замолчали. За это время девушка с кем-то поговорила по рации, заходила пару раз к нам, и опять выходила. Пистолет теперь у нее был заткнут за пояс джинсов.
Через четыре часа после нашего захвата, она зашла в комнату и сказала Сергею.
– Иди на балкон, мне нужна твоя помощь.
Они с Сергеем вышли, а я остался в комнате. Через открытую дверь я слышал, как Сергей тяжело дыша, что-то перетаскивал. Я встал из обрыдшего мне кресла, но тут же в дверях появилась наша фурия с пистолетом в руках и покачала головой, мол, не стоит. А я только и сумел выдавить из себя, что я просто размяться.
Потом они вернулись, и девушка снова с кем говорила по рации. Говорила с помощью какой-то кодировки, и я практически ничего не понял из сказано.
– Что там на балконе?
– Бомба. Как ты и говорил, скорее всего, химическая – такой баллон литров на сорок с тротиловой шашкой и какой-то электроникой.
– А что заставила делать?
– Переносить мешки со строительным мусором.
– А ты что не выкинул их с прошлого ремонта?
– Да все некогда было.
Опять посидели молча.
Девушка быстро и почти бесшумно вошла в комнату.
– Я ухожу. Бомбу на балконе не трогать пока мы не позвоним, после этого можете делать с ней что хотите. Тронете, мы ее взорвем. Но вы не идиоты. После звонка вызывайте саперов, пусть ее демонтируют. У нас к вам все, и извините за беспокойство. Сегодня никаких смертей не будет.
И она ушла, как будто ее не было.
Тут я только заметил, что она напоследок бросила на стол рядом с мобилами и аккумуляторы.
– Что будем делать, если сейчас позвонить, ее еще могут поймать.
– Это наши-то расторопные спецслужбы? Брось.
– Что так и будем сидеть ждать звонка?
Серега посмотрел на меня, как будто это я во всем был виновен.
– А у тебя другие есть варианты?
– Да, например, я сейчас пойду и позвоню от соседей по городскому.
– Иди. Если тебя хоть кто-нибудь пустить к себе в квартиру, я очень удивлюсь. Скорее самого будут держать за террориста.
– Ну, или ты.
– Я уже походил, три года назад, как въехал сюда, больше не хочу.
– Тогда я пойду домой и позвоню с таксофона с улицы, не сидеть же тебе и впрямь как идиоту с бомбой в доме?
– Нет. Ты иди, но звонить не надо, я дождусь звонка и тогда сам позвоню властям.
– Как хочешь.
Я шел по улицам, залитым солнечным светом и думал о своем друге, который сидел сейчас рядом с бомбой и ждал звонка. И про себя мерил дистанцию от его дома, потому, что с каждым метром та бомба становилась для меня все менее и менее опасной. А другие?
